Подборка_Снег_2009

Главная  Физическое искусство

Ниже помещена подборка стихотворных текстов, поступивших на конкурс «Первый снег» в 2009 году. Подборка подготовлена литературным редактором журнала «Электронные Пампасы» и зав. отделом поэзии Интернет-обозрения «Русская жизнь» Татьяной Куцубовой (http://www.epampa.narod.ru/kutsubova/index.html)

Дарья БЕСИЦ

Ангел

Пока горит лампада, сердце согревая,

Не так печален день, и ночь не так темна,

Не так жестока жизнь и смерть не так страшна,

И самый близкий друг шепнет: «Я здесь. Я знаю.

Я знаю эту боль и утро без рассвета,

Я знаю горечь слез, но это все пройдет.

И не терзай судьбу, и не гляди вперед –

На свой вопрос сейчас ты не поймешь ответа.

А я всегда с тобой, и унывать не надо,

Христос уже воскрес, ты потерпи чуть-чуть».

Конечно… Эта боль пройдет когда-нибудь;

Я буду ждать пока – пока горит лампада.

 

Улица

 

Есть в Москве одна такая улица –

Еду ль мимо на закате дня,

Солнце светит или тучи хмурятся –

Каждый раз она зовет меня.

 

Огонек сквозь время робко светится,

Манит из-за штор между колонн.

Чей-то взор из прошлого столетия –

С грустью и надеждой смотрит он.

 

Боль, тревога, горечь расставания –

Все слилось над улицей одной.

Здесь меня судьба впервые ранила

Светлой, яркой, памятной стрелой.

 

Две слезы блестят на синем куполе;

Крест венчает жизнь, и смерти нет.

Две звезды скатились с неба в руку мне.

Значит, правда? Это был ответ…

 

Вокруг Вселенной

 

Простились мы по-деловому кратко,

Над городом степным стояла ночь.

Ракета вынесла под купол мрака

И центробежной силой гонит прочь.

 

А за окном торопится куда-то

Моя планета в дымке голубой.

Прощай, Земля! Когда вернусь обратно,

Тебя увижу я совсем другой.

 

Я – луч со скоростью релятивистской,

Я много дней пронзаю пустоту.

Мерцают звезды холодно и чисто,

Меня к мирам неведомым зовут.

 

Земные годы для меня – мгновенья,

Я в будущем на много сотен лет,

Ведь здесь течет совсем иное время,

И жизнь – хрустальная, как лунный свет.

 

По сфере мира, звезды обгоняя,

Как по крутому виражу, несусь.

Вперед или назад – пока не знаю,

Но верен был расчет, и я вернусь!

 

И вот настал тот час – смотрю на карту,

Как Магеллан, объехав шар земной.

Я снова здесь, в родных координатах,

Но нет планеты в дымке голубой...

 

Какая катастрофа здесь случилась?

Чего учесть в программе не смогли?

Жестокой тайной прошлое покрылось

Моей родной, единственной Земли.

 

Холодной болью правды сжалось сердце.

Повис во тьме не вырвавшийся крик...

Чужие звезды. Тишина. И вечность

Вселенной, опустевшей в этот миг.

 

***

Бывают минуты, когда отступает боль.

Тогда по привычке глаза обращаешь ввысь

И видишь, как небо склоняется над тобой,

И чувствуешь – в сердце еще не погасла жизнь.

 

И, может, их слишком много – таких, как ты,

Кто с горем один на один совладать не смог,

Кто в душной палате срывает с себя бинты,

Кому, как часы, боль жестокая бьет в висок;

 

И тех, кто уже обречен и бессильно ждет,

И тех, кто в надежде еще только начал жить,

И тех, кто кричит, надрываясь, и смерть зовет,

И тех, кто в молчанье рвет ночи бессонной нить.

 

Глаза широко распахнулись – всего на миг;

Застывшие слезы блестят, как укор немой.

И этой тоски, этой боли беззвучный крик

Летит к небесам, сотрясая весь шар земной.

 

Твой голос вливается в этот всемирный стон,

Больничные своды накрыли всю жизнь твою.

И снова, как в детстве, увидев прекрасный сон,

В бреду ты прошепчешь: «О Господи, благодарю!»

Ольга ВАРСЕЕВА

У костра

 

 

 

 

 

 

 

В эту лунную ночь

Мы сидим у костра

В эту лунную ночь

Мы с тобой: ты и я

Ты мне хочешь сказать,

Как ты любишь меня,

Не могу я молчать

И смотреть на тебя.

 

Мы прошлись вдоль реки

К деревянным мосткам,

Серебрились мальки

У корней камыша.

 

Стало холодно вдруг,

Ветер песни запел,

Ты, единственный друг,

Мое сердце согрел.

 

Заалела заря,

Стал костер потухать,

Но волненье в душе

Мне никак не унять.

 

 

 

Светлана ГАЛКИНА

***

Он говорил: «Девочка ты моя, мы убежим в солнечный Суринам, там корабли в бухтах своих стоят и мотыльки бегают по волнам. Там иногда папоротник цветёт, хочешь себе целый букет нарвать? Время течёт тихо, из года в год, так хорошо – можно не умирать».

Он говорил: «Девочка, не молчи. Видишь, луна – тонкая, словно шёлк? В пальцах твоих тают её лучи, да, я с тобой, тише, я не ушёл. Лодку я сам выточил из былин и потому не налечу на риф. Мир наш, увы, соткан из паутин, может быть, он поэтому так красив?»

Он говорил: «Девочка, жди весны. Это недолго, не навсегда, поверь. Лучше скажи, что за мечты и сны в доме твоём светлом живут теперь? Я принесу запах вечерних гроз, жаль, он уже многими позабыт. Очень хочу солнца, луны и звёзд – здесь у меня вечно туман стоит».

Он говорит: «Девочка, как же так?» Твёрдым комком в горле гудят слова. В доме пустом ходит немой сквозняк, горький апрель входит в свои права. Надо бежать, чтоб не сойти с ума, душу до дна выкричать, не тая...

Он всё смотрел в пасмурные дома и повторял: «Девочка ты моя».

 

 

***

 

Ты прятал её под курткой: не ранить бы ненароком,

Ещё бы – птенец, ребёнок, замёрзший, чужой и дикий.

Она ли теперь в восторге бросается в дождь из окон,

Скользит, задыхаясь, в танце и ловит губами блики?

 

Огонь её глаз смертелен – сжигает, но не согреться,

И все зеркала разбиты на сотни осколков-льдинок.

Колотят в решётки рёбер два ваших безумных сердца,

Вибрирует даже воздух – не танго, а поединок.

 

Не думай об этом, мальчик, а лучше – держи покрепче,

Не дай ей уйти сквозь небо, туманом растаять в пальцах.

Ваш танец красив, как солнце, ваш танец, как звёзды, вечен.

На вас засмотрелись боги – учите их восхищаться.

 

Пронзительно, словно Моцарт на чуткой и нервной флейте.

Весь мир побеждён, расколот и вывернут наизнанку.

Взгляните в глаза друг другу и с лёгкостью одолейте

Холодную злую вечность своим бесподобным танго.

 

***

 

Зверёныш, всем искусавший пальцы и не дававший себя лечить, – теперь он может играть, смеяться, плести браслеты, терять ключи, живёт теперь горячо и ярко, порой не думает ни о чём, и лучше нет для него подарка, чем ткнуться носом в твоё плечо.

Земля устала, земля промокла, сегодня вечер похож на век. А ты сидишь у окна, где в стёкла колотит поздний весенний снег. Мы помним: лето настанет скоро. Я так упорно топлю печаль в тройном созвучии ре минора, и мне совсем ничего не жаль.

И полумрак не тревожить светом, и в тишину не бросать слова, уедем, милый, на край планеты – там тишь, безлюдье и острова. На островах зеленеет клевер, танцуют эльфы, шумит прибой. И если ты вдруг пойдёшь на север, я буду двигаться за тобой: идти след в след незаметней тени, беззвучней ветра, быстрее птиц. Мы за границей людских владений, мы там, где нет никаких границ.

Давай пошлём мирозданье к чёрту и сами выстроим новый мир! Чтоб стены с тропами были стёрты, оставлен тонкий, как нить, пунктир, чтоб денег не было, этой дикой, глупейшей выдумки для людей, чтоб там, где пусто, – цвели гвоздики и тонкой нежностью пах шалфей, чтоб краски были для неба тоже – какой захочешь, такой раскрась... хотя, пожалуй, давай попозже, я здесь-то толком не обжилась.

Я закрываю глаза и вижу цветные сны о большой земле, а лето с каждой минутой ближе, и бисер – радуга на столе. Ты мой, ты здесь, приручивший птицу, не запрещающий ей летать. Легко довериться, покориться, тебе не стыдно при-над-ле-жать. Дышу от счастья как можно тише, не надо больше мне никого. Ты слышишь, господи? Если слышишь, я умоляю – храни его.

 

***

 

Он такой сумасшедший, как будто тобой придуман, он идёт по земле, и крадётся за ним весна. Ты смеёшься во сне, но дрожишь от любого шума – раз коснулась души губами, так пей до дна. Раз поймала его, раз сумела умчаться следом, раз хотела быть с ним, с этим мальчиком-бредом – будь.

Одного ты убила, другой оказался предан, третий просто забыт, вот такой был нелёгкий путь. Как ты шла по нему, никому в основном нет дела, это только твои незажившие боль и страх.

Почему ты с таким упоеньем к нему летела и теперь, улыбаясь, сгораешь в его руках? Ну зачем ты сожгла все мосты, замела дороги, ведь тебе было так надёжно и так тепло?

Но вы снова вдвоём, вы безумцы, вы дети, боги, вы из касты живых и смеющихся всем назло. Да, он весел, лохмат, и вообще, у него есть крылья и шальная улыбка, глаза, что меняют цвет. Тонкий шрамик на сердце присыпан золой и пылью. Вы бежите сквозь двери с табличкой «Прохода нет».

Поцелуй же его. Никого, никого не слушай. Ты гадаешь – когда же ему с тобой надоест?

Он увидел тебя в магазине смешных игрушек, он отдал за тебя все созвездия этих мест, и огромное солнце, и сонное это небо, и ненавистный город, который нельзя забыть.

У тебя будет много рассветов и мало хлеба. Но однажды тебе станет больно идти и плыть, и приснится, что он отвернулся, отдёрнул руку, что пора возвращаться в уютный домашний ад.

Но не бойся – здесь слишком мало весёлых кукол, чтоб так быстро со скуки тебя возвращать назад.

 

***

 

Скоро в сырое небо запустят змея, скоро апрель сыграет свой первый блюз. Я выхожу из окон, когда умею, и крайне редко завтракаю и сплю. В городе снег, в парке скрипят ворота, здесь, под окном, бьются колокола. Я не люблю видеть себя на фото, я не смотрю в стёкла и зеркала.

Там мой двойник молча подходит ближе, строгий, немой, слишком усталый взгляд. Я тебя вижу, я тебя ненавижу, я тебя скоро выдумаю назад.

Это весна, это трава и слякоть, та, что не любит белых, как снег, плащей.

Ты не апрель, если не можешь плакать, если ты прям, непобедим вообще, если ты так слепо в себе уверен, если ты никогда не бывал смешон. Лучше б война, лучше бы вихрь истерик, старые кеды, выцветший капюшон. Будет закат, будут взлетать качели, там не бывает страха и смерти нет.

Это весна. Я, как всегда в апреле, буду шептать спутанный нежный бред.

Здесь, под землёй, люди уж слишком рядом, слишком неумолимо сожмут кольцо, но я спущусь – лишь для того, чтоб взглядом выхватить вдруг оттуда твоё лицо.

Правда, мой взгляд слишком глухой и тёмный, но обернись, господи, подожди,

этот апрель, этот огонь бездомный, злой, золотой, горячий в моей груди, он же меня выжжет, убьёт, задушит, он же теперь, яростный, не уйдёт. Я же клянусь солнцем, водой и сушей, я разобью грязный весенний лёд, я никогда, я никогда – ты веришь? – я никогда больше не буду лгать, как я хочу выбить все эти двери, как я хочу, чтобы ты мог летать.

Мне хорошо, мне ничего не нужно, только ресниц касаться, касаться рук, сон мой, смотри, ветер седой и вьюжный больше не тронет нас холодком разлук.

Будешь со мной? Будешь со мной смеяться? Будешь со мной верить, терпеть, хранить? Помнишь, не шли часы и дрожали пальцы, как я хочу этого не забыть.

Будь же, прошу, целым и невредимым. Я запущу сотню бумажных птиц. Мы создадим небо без тьмы и дыма, мы создадим землю без сонных лиц, без суетливых дней и пустых приветствий. Так что взлетай, бабочка, и – гори!

Это весна.

Мы, как в далёком детстве, рвём на двоих то, что у нас внутри.

 

***

 

Осень ходит за нами, сонными, влажно дышит в затылок тьмой. Тополя золотеют кронами, ветер крепче – пора домой. Если страшно, то прячься, деточка, приручая свою печаль, за любимой рубашкой в клеточку, за заваренный мятный чай. Осень просит взлетать и падать с ней, смотрит долго, роняет грусть.

На тебя она смотрит тягостней. Я опять за тебя боюсь.

Осень ходит за нами медленно, осень видит тебя насквозь. И глаза поднимать не велено, вспоминай же, что не сбылось, всё бессильное, неудачное, весь безрадостный непокой.

Или в небо смотри прозрачное с этой вечной людской тоской.

А ты думаешь, небу легче-то, небу незачем ждать зимы? У него нет рубашек клетчатых, чая с мятой и книг взаймы. Нам закатами и высотами не даёт превращаться в прах, мы – изранили самолётами и запутали в проводах. Нам-то можно одеться в панцири, а ему –

ничего совсем.

Ни к тебе прикасаться пальцами, ни пытаться понять, зачем эта нежность так долго мучает, обещая в ответ – лети. Называй хоть судьбой, хоть случаем, но не бросить и не уйти.

Если страшно себя растрачивать, так, что ходишь, боясь дышать, - ты скажи мне, скажи, я спрячу ведь и попробую не мешать. Пусть твой взгляд засверкает просинью, пусть ломается старый лёд, заклинаю – не бойся осени, ведь она всё равно уйдёт.

Ты останешься.

Выжжен город, но бесконечно прозрачен снег.

Ты очнёшься, и будет холодно, и опять улыбнёшься мне.

…

Эта вечная глупость, шёпот мой, сто истерик на десять строк. Я хотела бы быть безропотной и чуть что не взводить курок. Не держу в себе крика – страшно ведь, не стою за твоим плечом, не могу перестать расспрашивать и рассказывать ни о чём.

Осень схлынет, и что-то включится. Ночью градус идёт к нулю.

Ты ведь знаешь, что всё получится.

Я люблю тебя.

Я – люблю.

 

***

И. Г.

Я вообще не хотела к тебе или не к тебе, я едва отошла от сентябрьских колких дней. Я тебя не ждала в кривобокой моей судьбе, но тому, кто нас сводит, конечно, всегда видней. Ты смешной и язвительный, ты мне едва знаком, почему же ноябрь всецело достался нам? Но когда я с тобой, я не думаю ни о ком, что немыслимо странно по нынешним временам.

 

 

 

Я не верю тебе, я не вижу тебя нигде, ты вообще не звонишь, так зачем мне тебя искать? Мне тебя не пророчит ни воск в голубой воде, ни дожди за окном, ни стальная морская гладь. Даже ждать тебя трудно, в усталости, в тишине, бесконечный туман, утомительный перевал. Я бегу от тебя, ты мне нравишься, но я не…

Но потом ты касаешься клавиш, и я – жива.

Это чувство похоже на плавный табачный дым и спокойную святость усталой речной воды. Как когда ты решил, что останешься молодым, как когда ты уверен, что незачем ждать беды. Это очень похоже на мягкую синеву предвесеннего неба и танцы латинских стран, на мороз в Новый Год и полуночную Москву, на которую смотришь с балкона, когда ты пьян. Это чувство, как будто ты вытащил тот билет, это чувство, когда только-только прошла гроза, как когда собираешь каре на тузах, как свет заходящего солнца щекочет тебе глаза.

Ты меня удержал силой ветра, воды, огня, чем-то так удержал, что ведь я не смогла бы без.

И звучать заставляешь не клавиши, а меня, и играешь не Баха, а грозы моих небес.

Так держи меня дальше на странной своей волне, я хочу в тебя верить, хочу тебя понимать. И, конечно, конечно, я вижу тебя во сне, но никто из живущих не должен об этом знать.

Да, потом будет страшно, потом будет нелегко, будут сонная морось и дикие холода. Да, и как ни стреляй, будешь целиться в молоко, и ещё – уходить в бесприютное никуда. Да, никто никого не сумеет тогда сберечь, да, нам грудь разорвут, что попробуй потом зашей.

Но такая игра, без сомнения, стоит свеч. Так играй же, играй, так играй по моей душе.

***

Ты смеёшься, как бес, приручил свечу, научился спускать курок. Эти шрамы идут твоему плечу, как отметины ста дорог. Ты бежишь, как собака, вперёд и прочь (был бы кто-то, кто мог позвать!), но тебя обожает любая дочь и боится любая мать.

И, куда б ни пошёл, узнают давно залихватский бездомный свист.

Это всё так заманчиво, так смешно, но бессмысленно – да, флейтист?

А в садах её вечно лежит роса, и в чертогах её – хрусталь, она ходит по травам и небесам и рисует водой печаль. Ровен голос её и спокоен сон, и не рвётся послушный стих. Она знает сто тысяч чужих имён, но, конечно, не помнит чьих. Нерушим и прекрасен её покой, пуст и светел уютный дом, словно боги создали её такой и оставили под стеклом.

Так куда тебе, смертный, её хватать, на неё и смотреть нельзя, разве что излохматив морскую гладь и пустыни избороздя, чтобы там, где шагнул, колосилась рожь, чтоб был жемчуг в твоей сети. Только шёл бы ты лучше куда идёшь, не пытаясь её найти. Ты её не приманишь своей свечой и дешёвым своим вином.

В горле сухо, колюче и горячо, а вокруг, как всегда, Содом. И ты шепчешь сквозь дым и хмельной туман: может, я не настолько глуп, может, ей тоже хочется дальних стран, так, как мне – её глаз и губ? И я даже, наверное, буду жив, если пламя пройду и лёд, но мне точно не выжить, о ней забыв…

Только кто ж её разберёт.

И вот в пьяном угаре, в слепой тоске ты вдруг флейту берёшь, как меч, и она поначалу дрожит в руке, но себя ведь нельзя беречь. И сначала ты трелью пронзаешь дым, а потом отступает явь. Всё становится сразу таким простым, и ты знаешь, что точно – прав. Будут ветры меняться, срываться дни, все забудут их звук и вкус. Но останется небо, огни, дожди и твой хриплый бездомный блюз. И никто не узнает потом, кому посвящаешь ты этот бой.

И однажды, пробившись сквозь пыль и тьму, ты увидишь её живой. И тогда ты узнаешь, как ты крылат, и насколько ничтожен страх.

У неё вдруг окажется грустный взгляд и загар на худых плечах, лебединая шея и тонкий нос, удивлённый изгиб бровей. Будет запах костра у её волос.

Глупый мальчик, беги за ней.

От тебя до неё – бесконечный круг, как от марта до ноября.

Но пока твои пальцы рождают звук, это значит, что всё не зря.

 

 

Татьяна ГОЛУБКОВА

 

Давайте делать мир теплее

 

"Душа, кричи! - сильнее станешь..."

Кому кричать? Зачем кричать?

Безумным криком не заставишь

Тупых ублюдков замолчать.

 

 

Не смолкнут ненависть, насмешка,

Предательство лишь сменит вид,

За правдой ложь прилипнет в спешке,

Обиду мщенье не простит,

 

 

 

Не станет мир светлей и чище,

Не вспыхнет на небе звезда,

А кто-то, дальний крик услышав,

Поежится: пришла беда...

 

 

 

Давайте делать мир теплее,

И, может быть, растает лед

В том сердце, что тепло лелея,

От крика уши лишь заткнет.

 

 

 

 

 

 

Проводы

 

 

 

 

Ободранный спальный вагон.

Пятнадцать минут до отъезда.

Он вышел на пыльный перрон,

Его поджидала на нем

Подруга. А может, невеста.

 

 

 

Он – сильно уставший и злой,

Она – чуть бледна, но сурова.

Минуты послушной рекой

Бежали одна за другой.

Никто не промолвил ни слова.

 

 

 

Он думал: "Как тягостно ждать...

Теперь бы уехать скорее".

Он знал: нужно что-то сказать,

Хотя б на прощанье обнять,

Но молча стоял перед нею.

 

 

 

Стараясь не выдать себя

И тщательно слезы глотая,

Она, расставанье кляня,

Молчала нарочно: мол, я

Плевала, что ты уезжаешь.

 

 

 

Осталась минута. И вдруг

В них что-то мгновенно сменилось:

В глазах неподдельный испуг,

И пальцы холодные рук

В уставшие плечи вцепились.

 

 

 

Секунды. Последние. Он,

Целуя то в губы, то мимо,

В уже отъезжавший вагон

Запрыгнул. Растаял перрон

В клубах сигаретного дыма.

 

 

 

Ты скажешь: "И что? Ерунда.

Дешевая глупая драма".

Наверное. Но никогда –

Ты слышишь? Совсем никогда! –

Тебя провожать я не стану.

 

 

 

Тебе не придется молчать,

В сердцах проклиная неволю,

И, точно могу обещать,

Вот так на бегу целовать

Себя никогда не позволю.

 

Все в жизни идет чередой,

За встречею следом разлука.

Глаза, уезжая, закрой, –

Душа моя будет с тобой.

Но проводы – глупая штука.

 

 

 

 

 

 

Теряю…

 

 

 

 

Теряю... Дни, часы, минуты

Улыбкой отданы кому-то,

Кто не достоин даже взгляда,

А просто – оказался рядом

Случайно. Вовремя-некстати.

А толку? Больно. Тише, хватит.

 

 

 

Теряю... Что-то – запах, голос,

Огонь в глазах. Все раскололось

На много мелких "Не со мною!..",

"Во сне...", "Неправда!", "Вашу мать...",

"Да к черту все!", "...и вас обоих..."

Теряю. Наяву. Опять.

 

 

 

Теряю. Не тебя – кого-то

Внутри себя. Мечту, портрет.

Невыполнимая работа

Ответить "Да", подумав "Нет",

Невыносимая потеря

Ответить "Нет", подумав "Да",

Забыть. Забыть! Уже не верю.

Люблю. Теряю. Навсегда.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Алексей ИЕШКИН

 

 

 

Творчество

 

Мой творческий запор. Слабительные средства:

1. Впотьмах зажечь свечу.

2. Дрожа, курить в окно.

3. Продолжить старый спор.

4. Влюбиться.

5. Вспомнить детство.

6. Пить блюзовую желчь, как мягкое вино.

 

 

 

На локоть обопрусь, достану с полки листик

И, тему подобрав, налью на листик свет.

Будь чистою, о грусть, глубокими, о мысли,

Будь нерушим, о сплав слогов, десятки лет.

 

 

 

И критик, вперив взор в сие произведенье,

Мне славу бы понес… К чертям! Ведь, ей-же-ей,

Пусть лучше уж запор, чем тяжкое корпенье,

Чем творческий понос у многих из друзей.

 

 

 

 

 

 

***

 

 

 

Сто тысяч лет и двести тысяч зим

Я размышлял о боге непрестанно.

Он на груди моей больная рана.

Мир горек без него и жалок с ним.

 

 

 

Его я умолял на простынях,

Холодным жаром мокнущих под телом;

К нему я обращался неумело,

Прощаясь и прощая второпях.

 

 

 

Но если как ветра со всех сторон

Свободны песни всех земных раздолий,

А все дела людей – его лишь волей,

Во всех моих грехах расплата – он.

 

 

 

 

Андрей КОСТЮК

 

Дорога жизни

 

Путь пройденный – лихая полоса,

Да что теперь сомненьями терзаться.

Что пройдено, то пройдено не зря,

Сейчас бы только с силами собраться.

 

 

 

Рвануть рюкзак за лямку, вскинуть бровь,

Прищуриться на солнце, сплюнув в ноги.

На сапогах с землей смешалась кровь,

А впереди всё тоже... лишь дороги.

 

 

 

Нет оправданья бросившим в беде,

Как нет обид на тех, кто просто сдался.

Я клялся быть собой, держась в узде,

Не забывать, не врать... ведь тоже клялся!

 

 

 

Да что там... не считай своих шагов,

Иди как есть... покуда ноги держат,

На память завяжи еще узлов

И в сердце сохрани хоть грамм надежды.

 

 

 

Вот все, что есть, и лентою стезя

Мне будет вить узоры до конечной.

Хотелось оглянуться, да нельзя...

Дорога жизни... будь ты человечной.

 

 

 

***

 

 

 

К чему вопросы и ответы?..

В огромной комнате пустой

Притушен свет, звучат сонеты

Сквозь воздух липкий и густой.

 

 

 

Граничит с отреченьем гордость,

Пустые звуки изо рта

Мешают лишь... мерцает робость

В кусочках колотого льда.

 

 

 

Портьера дышит, вдох дробится

На поцелуй и белый свет,

Прикосновеньем тоньше ситца

Она прошепчет: "Мой поэт".

 

 

 

 

***

 

 

 

Как по прибытии в неласковую глушь,

На солнце щурился и тер рукой щетину,

Перебинтованный под грудью, мимо луж

Шагал и думал: "Все-таки простыну...

 

 

 

Куда теперь?.. Болеть бы да болеть...

Такое время, что лежать да слушать,

Как тихо льется с кленов листьев медь,

Как ангелы сражаются за души.

 

 

 

Так нет, упрямый, вдарил по коням,

Себе себя же сам сдал на поруки

И по едва прикрытым коркой дням

Бреду, шатаясь... не сойти б со скуки".

 

 

 

Из осени да в зиму нес добро:

Две гильзы и осколочное в ногу,

Одно насквозь пробитое ребро,

Пять сотен на обратную дорогу.

 

 

 

Немного было... Да и то спустил.

На пересадке ночью обобрали,

Оставили перо, чтоб не скулил,

Лицом к земле для верности прижали.

 

 

 

 

Иногда приходит время…

 

Иногда приходит время слова «хватит»,

И на буквы распадаются слова.

По спине колотит дождь чужих проклятий,

Письма тлеют как осенняя листва.

 

 

 

Иногда приходит время слова «больно»,

И во взгляде прочитаешь между строк:

Я так больше не могу, с меня довольно,

И совсем уже неважно – кто не смог.

 

 

 

Иногда приходит время слова «знаешь».

«Знаешь, правды в этом всем ты не ищи.

Время льется между пальцев, понимаешь?

Вниз стекает по неровностям морщин».

 

 

 

Иногда проходит время – Наше время.

Рябью в памяти бегут былые дни.

Беспокойное, вконец больное племя…

Даже вместе мы по-прежнему одни.

 

 

 

 

 

 

 

Леонид НАЗАРОВ

 

Когда основали психологию???

 

На психологии счетах бесчисленные годы,

И не узнаешь, не поймешь, когда там были роды,

Какой-то гений предложил: "С созданья человека!"

Ну а другой ему твердил: "С начала того века!"

 

 

 

Так спорят без примирия планетные народы.

Не всё ль равно им, может быть! Спросить бы у природы...

Один ученый спрашивал... не спрашивайте где!

В одной палате с Черчиллем… на хлебе и воде...

 

 

 

Возьмем предположение, неверное, но всё же,

Что эти точки зрения немного, да похожи,

Послушайте позиции и скажете потом:

Границ их разделения не сыщешь днем с огнем!

 

 

 

Женился кто, влюбился кто, ушел от поколенья –

Что быть не может поводом для летоисчисленья?!

С чего ж считать нам годы моральной префектуры,

Кто первый написал строку в горе макулатуры?..

 

 

 

Я думаю, не следует судьбы нам путать ленты

И из салаты выделять продукт-ингредиенты.

История наверняка что надо умолчала,

А что не надо – выдала... возможно, не с начала!

 

 

 

Зачем же мучаться, искать начало для ошибок –

И без того у нас полно причины для улыбок...

Собака Павлова, смеясь, хвостом почешет ухо...

И скажет: "Человечеству Респект и Уважуха!"

 

 

 

 

 

 

Кристина НИС ДИАС

 

***

 

 

 

Боль. Отчаяние. Слезы. Страх.

Мрак. Мечты последней крах.

Пропасть. Край. Внизу туман.

Безысходность. Страшный план.

Мыслей вихрь, но вот одна.

Прыгнуть вниз, и все дела.

Что-то шепчет мне: "Постой!"

Показалось. Волка вой.

Шаг вперед. Один. Второй.

Снова этот страшный вой.

Ветра свист. И молний блеск.

А внизу – чуть слышный плеск.

Вздох глубокий. Раз. И два.

Вот и все. Теперь пора.

Шаг вперед. И птицей вниз.

Мой последний был каприз...

 

 

 

 

 

 

 

Артём ПЕРЕВОЗКИН

 

 

Быть Весне...

 

Когда тянется зимнее время,

Будто было его слишком много,

Когда дико людское племя

И моя широка дорога,

Может, стоит мечтать немного,

Изучать звезды и кометы,

Может, знание мне подмога –

Даст любые на всё ответы!

 

 

 

"Ученье разум просвещает!" –

Сказал Михайло Ломоносов.

Кто Гением себя считает?

Кто будет next'ом Красноносов?

Кому судьба дает умище?

Кому дарована силища?

Опять теорию сломает,

Похож, симфонию играет...

 

 

 

Ну отчего же ты, земля

Российская, рождать престала

Под стены красного Кремля

Всех Гениев? Позабывала?

Посредственны у нас успехи...

А наши плотские утехи

Мы ставим во главу угла.

Пора с колен встать, брат, ПОРА!

 

 

 

Россия – феникс наш бессмертный!

Когда ж ты вспрянешь ото сна? :)

Уже в обед был век проблемный;

Когда настанет та весна,

Которую хотели все –

И Маяковский, Пушкин, Блок.

Пора предстать во всей красе!

Пора с овцы нам выдрать клок! :)

 

 

 

И спрясть для матушки страны

Такую знатную рубаху,

Завистливые кабаны

Легли чтоб головой на плаху!

Не мы положим. Добровольно!

От злости, что сильны опять

Противники российски. Вольно!

Не будем мы маршировать!

 

 

 

Да – скифы мы. Да – азиаты мы.

Но горды тем, что до сих пор

Ошибки наши поправимы,

Пока силен еще напор!

Врагу не сдастся наш Варяг!

Пусть гуси ночью не спасут,

Но мы не дремлем. Будет так!

Враги как ядра упадут.

 

 

 

Пускай Эйнштейн был миролюб!

Но мы-то знаем. Ваших губ

Мы не хотим облобызать.

И тайно вы завоевать

Хотите всю нашу державу.

Москву дотла сжечь златоглаву!

И мы придатком будем вам,

Ресурсом этаким бесам!

 

Не быть по-вашему! Друзья!

Сомкнем ряды, возьмем мечи,

Пойдем сломаем их копья,

И крик "ура!" тогда кричи.

Хотя бои не на полях

Идут уже: скорей в рублях

Измерить власть народ готов,

А не стонать из-за клинков.

 

 

 

Сейчас война информацьонна!

Кто ядерной дубиной машет –

Тот варвар! Гунн! Традиционно

Под дудку сильного тот пляшет,

Традиции кто позабыл,

Мятежником не он ведь был?

Зачем же людоеды вы?

Пора б любить. Ведь братья мы...

 

 

 

Страна! Проснись. Нужны Герои!

Скорей на рельс железный встань.

Поклей же финские обои,

Промой же спиртом ты гортань!

Та самая Звезда сияет,

Свобода пусть всегда шагает.

Не будем с вами воевать,

Хоть нападете вновь опять... :(

 

 

 

Мы не боимся никого,

Морали дух у нас высок.

А требуем лишь одного:

Пускай погибнет тот пророк,

Который гибель восхвалял

И яростью в очах пылал!

Мир будет вечный на Земле.

Народы – братья. Быть Весне...

 

 

 

 

Царица природа

 

Последний снег. Он в мае выпал.

Шагает стужа по стране!

С небес он хлопья сыпал-сыпал –

Не быть природной ли войне?!

 

 

 

И, наблюдая за метелью,

Задумался философ раз:

Земля осталась колыбелью

Для человека в разный час.

 

 

 

Мы дети мира. Пусть всё так...

Забыли, что должны бояться

Царицы фауны атак

И чаще ей же поклоняться.

 

 

 

Не быть последним видом нам!

Но книга Красная открыта.

Когда не станет разных лам,

Не станет и для нас корыта.

 

 

 

Опомнись, друг! Почаще слушай

Что ветер нежно говорит.

Плоды садов с деревьев кушай,

Пусть дом в долине твой стоит.

 

 

 

Царица наша гневной стала,

Ей загрязнения вредят,

И воды сточные канала

Недобрый делают обряд...

 

 

 

Костры в лесах ведут к пожарам.

Леса сожгли, несется зверь.

Нужны площадки разным барам.

Опасную открыли дверь! :(

 

 

 

Потоп не миф. Я дикость видел

В окне вчера, и буйство масс

Воздушных было. Кто обидел

Природу? Силы ведь показ!

 

 

 

Опомнись, друг. Атланты жили

И лемурийцы. Всё равно

Природны молоты убили

Их всех. Когда-то. Так давно.

 

 

 

Мы будем дружбу, о Царица,

Вести с тобою с этих пор.

Пусть вечно солнце нам светится,

Не нужен смертный приговор...

 

 

 

 

Ксения ПТИЦЫНА

 

***

 

 

 

Снежная поляна,

Сосны в вышине.

Сладкий и медовый

Свет горит в окне.

 

 

 

Жаром пышет печка;

Новый крепкий дом.

Милое крылечко

Присыпано снежком.

 

 

 

В валенках огромных

Тишина вокруг,

И рядок замерзших

Елочек-подруг.

 

 

 

В теплый дом уютный,

Новый год где ждут,

Три обледенелых

Ступенечки ведут.

 

 

 

***

 

 

 

Вечерами будет сыро, зябко.

Марево придет с реки, с полей.

Сено скошенное скручено в охапки.

Крики запоздалых журавлей.

 

 

 

И на кончиках ветвей осины

Капельки дождя да желтый лист.

Гроздья алой вызревшей рябины

Соком терпким полно налились.

 

 

 

Через стекла деревенского окошка

Тянет потихоньку холодком.

На столе печеная картошка

С свежим хлебом, теплым молоком.

 

 

 

 

 

 

 

Иван РЕМИЗОВ

 

Посвящается О. Ю. Д.

 

 

 

 

А что? Послать стишок по почте

Мне, в общем-то, не мудрено.

Его на все бока песочьте –

Я к критике привык давно.

 

 

 

Сей стих не к случаю явился.

Не страстных он терзаний плод.

Винюсь: я скукою томился

В ту осень, в ноль четвёртый год.

 

 

 

И не великий Ломоносов

Зевающую музу вёл:

Я вместо правильных вопросов

На глупость время перевёл.

 

 

 

Всё было так: порой осенней,

Там, где Ока и Волга, вмиг

Сливаясь, движутся степенней,

Когда-то кто-то град воздвиг.

 

 

 

Сперва убогие лачужки

Сменило крепкое село.

Рыбак взглянул в глаза пастушки –

И населенье возросло.

 

 

 

Град ширился и рос прилежно,

Торговля бойко в граде шла.

И постепенно неизбежно

К нему известность снизошла.

 

 

 

За град кровавы были битвы;

Лишь мощной каменной стеной

И крепкой силою молитвы

Спасались жители порой.

 

 

 

Бегут века. "Карман России"

Тот город люди нарекли.

(Читатель! Рифмы ждёшь "мессии"?

Привет с ней Пушкину пошли.)

 

 

 

Двух славных рек волна играла

У Дятловых спокойных гор,

И Нижний Новгород видала

Вся знать, ценившая простор.

 

 

 

Отсюда родом декабристы,

Шаляпин здесь певать любил.

Тот, были чьи пути тернисты,

Здесь годы ссылки проводил.

 

 

 

А осень? Что ей будет, право!

Она всё та же, что тогда:

Тысячелетьями лукаво

В слезах пленяет города.

 

 

 

Сижу и жду: когда, когда же

Начнётся лекция уже.

Дорожка, чёрная, как в саже,

Листвой прикрылась неглиже.

 

 

 

Качаются деревьев ветки,

И ветер сыренький бежит.

Видны слегка зимы заметки:

Снежочек кое-где лежит.

 

 

 

Матфизикой мой ум смущённый

Отслеживал листа полёт,

Стенал рассудок истощённый:

Да что же лектор не идёт!

 

 

 

От скуки взял тогда я ручку,

Тетрадь поближе подозвал

И непонятненькую штучку

Вдруг на полях живописал.

 

 

 

Томленье всё сильнее гложет

Мой мозг нежданно холостой.

Проверю – стих родиться сможет

В моей главе сейчас пустой?

 

 

 

В окно взглянул я в исступленье,

Ища для музы свежих тем.

Об осени в стихотворенье

Печаль излилася затем.

 

 

 

И вот как раз тот стих злосчастный

Я собираюсь вам прочесть

И выношу на суд пристрастный

Его, каков он был и есть.

 

 

 

Смиренно я молю прощенья

У строгих критиков моих

За пошлой скуки освещенье,

Пускай и породившей стих.

 

 

 

ВнемлИте.

 

 

 

Осень. 2004 год. Нижний Новгород.

 

Клонятся берёзы, нежные и белые,

Под осенним ветром, тихо споря с ним.

Ласково прощаются листья пожелтелые –

Мокрого асфальта веснушчатый грим.

 

 

 

За окном на профиле крон полупрозрачных

Волнами рябится колебаний бег.

Не рисуйте осени красок грязно-мрачных –

Ярким и лучистым будет первый снег.

 

 

 

 

 

 

Название этого стихотворения лучше сообщить после прочтения, а не до.

 

Осень свежая листья скинула

Нам на головы несмышлёные.

Из груди снова чувства вынула —

И стоим, красотой ослеплённые.

 

 

 

Как хотел бы я, чтобы вместе мы

Шевелили листья упавшие

И в лесу гуляли до самой тьмы,

Никому ничего не сказавшие.

 

 

 

Но уходишь ты, говоришь — "дела…"

Остаюсь один... Удивительно...

Я же видел сам, как ты лист брала,

Как шептала ты — "восхитительно!.."

 

 

 

...Посмотрю на лист, что держала ты,

Ярко-жёлтый, с пурпурными точками...

И свою печаль, и свои мечты

Расплещу по бумаге строчками.

 

Нежное прощание с любовью

 

Осень 2007, Москва, ГЗ МГУ

 

 

Кирилл РУМЯНЦЕВ

 

СНеГ

 

поэма

 

 

 

 

Есть страны, в которых

Порядок вещей,

Определяет не философ,

А…………метеоролог!!!

 

 

 

Есть страны, в которых

Зима – сама по себе

Отдельная страна.

СНГ гораздо влиятельней

взятого Всего вместе!

Ее больше всего

и боится неприятель.

 

 

 

Есть страны, в которых

Вопросы внутренней и внешней

Согласовывают

С работой лыжных курортов,

Есть страны, где Она

Вам надоест до рвоты.

Пелена-пелена-белена…

 

 

 

В таких краях,

Повторюсь,

все решает Снег…

В таких краях человек…

как заметка на полях.

Так же нелеп и нечеток,

И порой, глядишь – его уже нет.

Ни следов, ни перчаток.

Исчез.

 

 

 

Вечером, на прогулках,

В городах

Тонкий профиль красоток

Пленительно-лжив,

Ибо непостижим,

Ибо недостижим,

Еще хуже, чем божество…

Зато лаком, как кокетство

Искомого, любовного…

Глазки – кофе со льдом,

Прическа, шубка, духи…

Четкая линия губ,

Позволяющая судить

О невозможности поцелуя…

 

 

 

Эстету в таких краях – раздолье!

Антологию белого пишешь,

Или, верлибр свой меля,

Очарованный

Смотришься в «ноль» или в «минус»,

В градус, в поле, в склон,

В чистоту, в первозданность.

В раскрошенную, как батон,

Вселенную,

Как в прорубь к щуке Емеля.

 

 

 

…Пером славу воздаешь Создателю!

Пьешь «Abscent», боишься

Последствий похмелья…

 

 

 

Там снежинка – не более

Чем секундный дар,

Т. к. быстро превращается в пар,

В грязь,

В «черный пиар» знаменитых дорог,

В кашу, в воду, в простуду,

В мат дворников,

Забрызганные стекла машин и домов,

В едкую микстуру

От кошмарных снов…

Но бывает, ты греешь крошку на ладони,

Подуешь, она слетит,

Рассыпавшись на искры-лучи.

Морозно в такие дни,

Тем более, отчего-то,

Розы пахнут любовью…

 

 

 

Там все можно сваливать на непогоду…

И хандру, и суставы,

И похмельную морду

(В морозное «Свежо-о!»

Бесстыже втыкая ее!).

В конце концов, на Валентина

Можно сетовать,

Сердечки покупать

Слышать: «Как мило!»

На стеклах витрины

Морозный вензель набирать.

 

 

 

Допустим, так:

«А.+ К.

=равняется=

LOVE!»

Хоть и не так уж давно…

 

 

 

Жить в снегах –

Это значит заточить себя

В CITY,

В ДТП и пробках,

В промерзших

бетонных коробках.

Засовывать пальцы

в пыльный калорифер,

Значит в душной давке метро

В 8.00 бессмысленно

Кричать свое сплюснуто-меховое:

«Спасите!».

Значит тонны белых блох

Вылавливать на воротнике пальто!

 

 

 

Жизнь в снегах –

Своего рода

Добровольная тюрьма,

Это режим, это срок,

Это напряженная работа

Мысли…

поэтический вальс,

Винтер, Вивальди,

Программы, которые виснут

В экранном снегопаде.

 

 

 

В снегопаде мы одинаково

Отсканированы в тени,

В серое…

В повседневное…

Идущие впереди

Равнозначны

Идущим сзади.

Ритму Идущего

Подчинены.

 

 

 

«Идущие вместе»,

Греющие друг другу

Озябшие пальцы.

«Ты помнишь прошлогоднюю вьюгу?»

«Конечно, как можно забы...!»

Вместо ответа можно целоваться…

 

 

 

В снегу себе можно только казаться,

Спать твердым,

мраморно-ветреным сном,

Думать ни о чем.

Дышать февралем.

-Медленно-

Быть гордым.

 

 

 

Жизнь в снегах –

Всего лишь теорема

Слепых, ошибочных доказательств,

Сбивчивый ответ школяра,

И будто в издевательство –

Снег,

Стеной,

системой,

формулой

Постоянства и холода.

Под скептический скрип льда –

Или мела? –

Размножается тишина,

Покрывает белым

порошком город

 

 

 

Стиральным? Если бы!

Мысль о смерти приходит сама собой,

Кажется естественной…

 

 

 

Ластиком метели себя стереть,

Исправить ошибку.

Единственное,

что остается тревожаще-зыбким:

Расчет летящей снежинки

От НИЧЕГО до земли.

И вечность полета ее,

Солидарная счастью Любви,

Огромной протянутой ладони

Непредсказуемого зимнего солнца

 

 

 

…Безукоризненна теоретически!

 

 

 

 

т. п.

 

 

 

 

 

Плутаю во тьме и свете.

Яблоко-строчка от Блока

Падает рядом. Задето

Прелестью Вашей око.

 

 

 

Любви не колеблю сиянье,

Баюкаю в чаше на дне.

Лёд Вашей близости тает

В вечерней больной белизне.

 

 

 

Город испуганно бредит

Снами мятежных сердец,

Визирь Ваш и тайный советник –

Месяц обходит дворец.

 

 

 

Вертятся мысли по кругу,

Покину Вас в свите огней,

Застуженный ласковой вьюгой

Объятий у тёмных дверей.

 

На катке в Воробьёжках*,

На тропинках-дорожках

Ты рассыпала крошки

Воробьишкам под ножки…

 

 

 

Ты тянула ладошки,

Чтоб погреть их немножко,

Целовать понарошку

И смеяться в застёжки.

 

 

 

Фея зимних дорожек

И хрустальных серёжек,

И ресничек пушистых,

Что смеется так чисто!

___________

*Воробьевы Горы

 

 

 

 

***

 

 

 

По дороге в старый корпус,

когда несёшь формата А4

белоснежную ложь объяснительной декану,

попадаешь в прекрасную снежную сказку,

сказку падающего снега,

это приносит метафизическое утешение,

хочется сразу верить, что всё не напрасно,

что только светлые состояния души

определяют бытие.

Хочется верить в парадоксы…

 

 

 

 

 

 

 

Екатерина СЕРОВА

 

Где ты?..

 

Мелким бесом по позвонкам,

Звоном в ухе два слова: "Где ты?"

Вся дрожа, я шепну проводам,

Что волнуюсь, не зная ответа.

 

 

 

Сердце бьётся, и ревность зажглась,

Вопрошая безумно: "С кем ты?"

Страх – кошмарная чёрная пасть...

Я боюсь, я не вижу света.

 

 

 

Я не вынесу больше тайн,

Возгорюсь, стоит только дунуть!..

 

 

 

Первый раз за три дня ты он-лайн.

Мне слабо о тебе не думать.

 

 

 

 

 

 

 

Ночь

 

Скоро звёзды на небе зажгутся,

Скоро ветер расскажет о вечном.

Слишком поздно – назад не вернуться.

Слишком поздно, и время не лечит.

 

 

 

Падай в небо, как тот самолётик.

Обещай мне луну не тревожить.

Этот вечер вдруг замер в полёте,

Так безумен и так невозможен.

 

 

 

Вот и полночь. Луна стала ярче.

Шум дороги становится тише.

Этот город ночами богаче,

Ты послушай, как сонно он дышит.

 

 

 

Кто-то в небе рассыпал алмазы.

Город тоже огнями украшен.

Свет в окошке у каждого разный,

Дремлют люди внутри своих башен.

 

 

 

Наше солнце взойдёт непременно,

Завершая чудесное время.

Снова будем мы самозабвенно

И любовно нести своё бремя.

 

 

 

 

 

 

 

Происходит

 

Тяжёлый мокрый снег лежит над нами.

Ты так хорош – коснуться бы руками,

Полдня вдвоём, и это счастье вроде...

Мне кажется, что что-то происходит.

 

 

 

Побольше б притяжательных имений,

Но мне сказали, мол, имей терпенье,

Мы все ничьи, свобода нынче в моде.

А я-то знаю: что-то происходит.

 

 

 

"Письмо" и "Камень" Сплина снова в уши,

Мне, как и камню, на планете душно.

Заставьте верить, что никто не нужен

И выход есть в безудержной свободе!..

Но всё не так, ведь что-то происходит.

 

 

 

А скоро восемнадцать и не детство.

Весь год прозябнуть и зимой согреться?

Вот глупая.

Но от себя не деться...

 

 

 

Одиннадцатый месяц на исходе.

Я не боюсь. И что-то происходит.

 

 

 

 

Анна ТОКАРЕВА

 

***

Разорвать, уйти, разрушить

И послать куда подальше.

Рассмеяться, недослушать,

Хлопнуть дверью, стиснуть пальцы...

 

 

 

Опустевшее пространство,

Обезумевшее небо,

Облаков непостоянство,

Путь далек и путь неведом.

 

 

 

Получившая свободу,

Улыбаешься во мраке.

За бессмысленные годы –

Одиночество – награда!

 

 

 

Одиночество и счастье

Обезумевшего ветра,

Ледяная безучастность

Бесконечного рассвета!

 

 

 

Слава Богу, нету в мире

Ни любви, ни зла, ни правды!

Жизнь пуста. Пуста квартира.

Только жить – безумно надо!

 

 

 

 

 

 

***

 

 

 

Я как всегда иду одна

По этим улицам, пустым и сонным.

На мне опять закончилась весна

И провалилась в переулок темный...

 

 

 

Иду – куда глаза глядят...

Дорога – больше ничего не нужно...

Вот догорел последний мой закат,

Теперь осталась лишь ночная стужа.

 

 

 

Увижу в небе пару звезд

И улыбнусь им, как своим знакомым.

Нельзя, не полагается мне слез –

Не плачут, глядя в небо, астрономы!

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Мария ТРУХАНОВА

Осенние сны

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Снов моих колыбель качается,

Рыжим локоном в сердце вьётся.

Пред сырою землёю кается,

Словно в верности мне клянётся.

 

 

 

Неба синего веки подняты,

Серебра чистого россыпью

Усыпаны вещие сны мои,

Как листва золотой осенью…

 

 

 

Над виском моим ветвь склоняется

И стихи шепчет любовные.

С земли в небеса поднимаются

Солнца обрывки бездомные…

 

 

 

Опрокинулась рыжим куполом

Грусть земли, светом умытая,

И звонит в груди колокольный звон –

Каштанов песня забытая…

 

 

 

Словно звёзды каштаны сыплются –

Багряные слёзы осени.

Словно красным вином выпьется

Горечь снов золотой просинью…

 

 

 

О России

 

Отчего, душа, ты не спокойна,

Что тебя волнует и зовёт?

То ли птицей обернёшься вольной,

То ли дума суть мою гнетёт…

 

 

 

Непокорная моя Россия,

Ты и боль, и счастье, и судьба!

В хрупкой иве сжата твоя сила,

Чувств над разумом горит борьба!

 

 

 

И когда гремит вагон по рельсам,

Я в молчании потуплю взор…

За окном плывут твои полесья,

Изб чернеющих седой укор

 

 

 

И полей немая бесконечность,

Запах трав душистых луговых,

По дороге, уходящей в вечность,

Вьётся шлейф раскатов грозовых…

 

 

 

И сожмётся сердце от волненья,

Словно ветра шквал перед грозой

Гонит пыль. Душа найдёт спасенье

Под твоей могучею рукой!

 

 

 

Куполов церквей святые своды,

И, припав к земле сырой, с колен

Пьёт озёр твоих живую воду

Ива серебристая. Не тлен

 

 

 

Дух свободы! По холмам раздолье –

Льётся колокольный перезвон!

Шёпотом берёзка в изголовье

Мне поёт баллады перед сном.

 

 

 

И когда с живительною силой

Бьёт из недр души твоей родник –

Это песня вечная, Россия!

Я вовек твой верный ученик!..

 

 

 

Константин ФОРОФОНТОВ

 

***

 

 

 

Снег над крышами кружится,

Снег танцует, снег живет;

Кончен танец – он ложится

И своих партнеров ждет.

 

 

 

Опадая легкой седью,

Тихо дремлют небеса,

Снег же мчит по гололедью,

Вскинув вьюги паруса.

 

 

 

Надоест ему резвиться –

Ляжет, тихо отдохнет;

Выйдет солнце – заискрится

И опять в хмельной полет.

 

 

 

Легким паром, невидимкой,

Мелкой каплею дождя –

Лишь бы новою снежинкой

Танцевать день ото дня,

 

 

 

Вновь кружиться в диком вальсе

И, забыв про сон и страх,

Вместе с вьюгою смеяться

В грузных сизых облаках.

 

 

 

Но зимы не вечно диво –

Будет март, а там и май.

Солнце увальнем, лениво

Перевалит через край.

 

 

 

Сонно оглядит природу,

Скажет: "Что за снежный вздор!" –

И пойдет по небосводу,

Устремив к зениту взор.

 

 

 

Завернет туман в рулоны

И, омыв капелью лик,

Растолкает батальоны

Зимних барышень своих.

 

 

 

И снежиночки, зевая,

Продерут от сна глаза,

Улыбнутся и, растаяв,

Устремятся в небеса

 

 

 

Вновь кружить в небесном вальсе

И, собравшись всей толпой,

Хлынуть в яростном экстазе

Первой майскою грозой!

 

 

 

 

***

 

 

 

Опять гремят колокола,

Покров великий привечая.

И осень, красками играя,

Палитру наземь пролила.

 

 

 

Резвятся дети синевы

В потоках солнечного света,

И мы вдвоем бредем меж веток,

Любуясь бликами листвы.

 

 

 

Тихонько спит в руке рука,

И листья падают неспешно,

И счастье кажется безбрежным...

И манит синь за облака;

 

 

 

Багряный дождь – куда ни глянь –

Ковром застлал воображенье,

И палой осени броженье

Размыло меж реалий грань.

 

 

 

Но и забывшись этим сном,

Душою растворившись в красках,

Ты знаешь – главное не в том,

Что мы идем по дивной сказке,

А в том, что мы идем вдвоем.

 

 

 

Виктор ЧУГУНОВ

 

 

Мир глазами поэта

 

Поговорю с тобой, бумага,

Внимай, перо, словам моим,

Ведь одинок я, как бродяга,

Душой, как тонкий лист, раним.

 

 

 

Клубок судьбы – мой путь далёкий,

Строка – как Ариадны нить...

Весь мир, кровавый и жестокий,

Чужим мне продолжает быть...

 

 

 

Я не оставлю звонкой лиры,

Пока мне виден яркий свет...

Нет ничего прекрасней Мира,

Но ничего и хуже нет...

 

 

 

Заря занимается. Раннее утро.
Поёт, заливаясь, петух.
И белые тучи на небе, как пудра,
Похожи на лёгонький пух.

Размеренно, с толком, спокойно
Забор патрулирует кот,
Но вдруг зашагал он нестройно―
Героя настиг тут полёт!

Ленивое солнце восходит на небо,
И скоро зальётся соловушка где-то ―
Прекрасная ранняя песнь!
Какая хорошая весть!

Как мило и чудно вокруг!
Не так ли всё это, мой друг?

 

 

 

Прощай, осень!

 

Осень златая ушла с поражением.

Днями холодными мы с сожалением

Вспомним про птиц, про листву и любовь –

Зимняя вьюга нагрянула вновь!

 

 

 

Новый костюм примеряют деревья,

Инеем белым покрылась земля,

И не услышишь весёлого пенья –

Стали пустынными наши поля.

 

 

 

Раньше листвой шелестели берёзы,

Тихо о чём-то друг другу шепча.

Но наступили нежданно морозы,

Осени яркой погасла свеча.

 

 

 

Зимнею ночью, густой и холодной,

Щедрая вьюга, снежинки раздай!

И не щади своей силы природной,

Только дороги не все заметай!

 

 

 

Лунный свет

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Холодный свет луны далёкой

Струится с призрачных небес,

Лишь только ветер одинокий

Тревожит тёмный, хмурый лес.

 

 

 

Река загадочно и кротко

Ласкает листья, камыши,

И грустная невольно нотка

Рождается в ночной тиши.

 

 

 

Я поглощён чужим молчаньем,

Тревожным омутом ночи...

Деревья – словно палачи

Следят за чьим-нибудь дыханьем...

 

 

 

Я вижу лунную дорогу,

Тернистый и далёкий путь,

В душе моей так одиноко:

Куда идти? Куда свернуть?

 

 

 

Пойду вперёд, навстречу свету,

Ведомый яркою звездой,

И, может быть, найду я где-то

Свою обитель и покой...

 

 

 

Мир во мне

 

 

 

 

Устаю я от вечного бега,

От бесчисленных трудных дорог...

Лишь тогда разливается нега,

Когда вижу крестьянский кострок...

 

 

Выбегаешь быстрее из дома

И, застав пробужденье зари,

Не проронишь ни звука, ни слова –

Вся душа замирает внутри.

 

 

 

И берёзок зелёные кроны,

Запах сена и цокот копыт,

Колокольные чистые звоны –

Всё дурманит, зовёт и манит.

 

 

 

И я знаю, что будет со мною

Этот мир до конца моих дней,

Согревая крестьянской рукою

Одиноких и добрых людей.

 

 

 

 

Памяти дедушки

 

И вновь над памятной плитой

Склонился я. Печальным взглядом

В глаза смотрю твои – ты рядом,

Вокруг меня, но за чертой.

 

 

 

Настал конец твоих страданий,

Тоски, печали и стенаний.

Бессильны мы...Судьба темна…

Вокруг – покой и тишина.

 

 

 

Каким ты был и кем ты стал?

Душой усопшего трудяги?

Как рано пали твои стяги…

Но для меня ты – идеал…

 

 

 

Жизнь канула как в никуда.

Но знаю: только тело тленно…

Промчатся дни, пройдут года,

Но память будет незабвенна.